|
…ойного упоминания, кроме тех, о ком я уже рассказывал.
Я забыл упомянуть в нужном месте (не считая прочих ошибок в этом повествовании), что когда я скитался по графству Антрим, я останавливался в месте с несколькими именами. Попытаюсь их вспомнить. Кажется, Гленз и т.д. На некотором расстоянии от Гленз я зашел в дом Майкла МакДонелла и Элизабет МакДонелл (или по-другому Стюарт), его жены. Меня приняли необычайно хорошо, и изъявили желание, чтобы хозяйские сыновья Рэндол, Джеймс и Александер обучались у меня. Гостеприимство, безвозмездная дружба и другие блага и внимание по отношению ко мне в этом гостеприимном особняке под названием Вел Ишге [Bhéal Uisge] (Устье Воды) не превзошел никто во время всех моих странствий по Королевству.
Рэндол с удовольствием пользовался теми условиями для занятий спортом, которое предоставляет это графство; говоря безо всякой лести (в чьи бы руки ни попали эти несвязные воспоминания), он был необычайно воздержан от увеселений, подобных охоте на дичь, птицу и т.д. Для своего возраста на арфе он достиг приличных результатов. Джеймс (сейчас старший доктор) также достиг некоторых успехов, но он, однако, потом пришел ко мне и сказал, что имеет склонность другому предмету, в коем, как я сейчас знаю, достиг высокого профессионализма. Александер (сейчас младший доктор), по моему мнению, был самый лучший, его успехам способствовал молодой возраст. Перед моим уходом он играл очень прилично. Я не могу точно сказать, чем я заслужил необычайную дружбу вышеназванных джентльменов, но она постоянно была и есть мне выказываема в совершенно искренней и неограниченной форме.
Глава 3
Мёрфи и его отец – Корннелиус Лайонс – случай с Кароланом и Мёрфи – отношения Каролана с Лайонсом – Лайонс и Мистер Арчдолл разыгрывают Каролана – Лайонс и Лорд Антрим в таверне Хеффернана в Лондоне – ответ Хеффернана Герцогу Аргайлу – Доминик Мунган – пристрастие арфистов современным мелодиям – деятельность Бантинга – дети Каролана – Дьякон Дилэйни и единственный сын Каролана – Дугенан играет на спор в ирландской Палате Общин – Экланд Кин, Pretender и Король Испании – Майкл Кин и Губернатор Доббз
Задолго до моего вхождения в музыкальный мир существовали два исполнителя на арфе, которые затмевают всех вышеописанных. Один – это Мёрфи, чей отец играл за деньги и был очень плохой исполнитель; насколько мне известно, оба были родом из Лейнстера. Что касается достижений сына, то я никогда не слышал столько похвал в адрес какого-либо арфиста из уст других. Он хорошо сознавал свои возможности и никогда не упускал случай ими похвалиться. Когда Мёрфи был во Франции во время правления Людовика 14го, тот, прослышав о его заслугах, пригласил его к себе, и был так доволен его игрой, что по-королевски вознаградил Мёрфи, как тот сам рассказывал. Он вернулся домой, одетый как великий герцог. Его отец, узнав, что сын в Дублине, в конце концов, явился в город туда, где Мёрфи младший находился в компании знатных людей, однако сын был так раздражен неприглядным видом отца, что немедленно спустил бедного старика с лестницы.
Другим великим исполнителем и интересным композитором был Корнелиус Лайонс, что видно по его вариациям на мелодии 'Eileen Aroon', 'Chailíní, a' bhfaca sibh Seóirse?' («Девушки, вы видели Джорджа?»), 'Green Sleeves', 'Cúilfhionn' и по некоторым другим. Он происходил из графства Керри. По всем признакам как джентльмен он превосходил Мёрфи, а также и как исполнитель. Они оба знали Каролана, который не мог терпеть Мёрфи за его высокомерие и наглость. Однажды Каролан сидел в пабе в Каслблэйни, куда зашел Мёрфи. После нескольких язвительных замечаний в адрес Каролана Мёрфи сказал, что мелодии того похожи на «кости без мяса». «Ага, черт меня дери» - сказал Каролан, «прежде, чем я уйду отсюда, я сочиню мелодию и можешь нацепить любое мясо на её кости». Тут он вскочил со своего места, забежав за Мерфи, схватил того за волосы и начал таскать по помещению, нещадно пиная; крики Мёрфи были слышны за милю. Таская его, Каролан приговаривал: «Давай, нацепи мясо на эту мелодию, щенок!». И, если бы их не разняли, то Мёрфи пришлось бы очень туго.
Что касается Лайонса и Каролана, то у них все было как раз наоборот, они были на очень короткой ноге, Лайонс восхищался Кароланом и его композициями. Все, что я слышал о нем, это то, что Лайонс был очень воспитан, приятен в общении и надежен по всем описаниям, особенно по отношению к собратьям-арфистам. Я не знаю, где оба вышеописанных арфиста окончили свои дни, но обычно говорят, что Лайонс умер в Дублине.
Лайонс однажды был в гостях у мистера Арчдолла в графстве Фермана, и там же оказался тогда Каролан. Лайонс подслушал, как Каролан сочиняет мелодию для миссис Арчдолл, и, так как Каролан не мог видеть, Лайонс тут же записал ее (Каролан был средний исполнитель и играл медленно). Мистер Арчдолл и Лайонс заготовили розыгрыш, который произошел таким образом.
Был арфист по имени Берин (Бёрн), которого очень не любил Каролан, и это знал мистер Арчдолл. Распахнув окно, у которого они с Кароланом сидели, он воскликнул: «Клянусь Богом, Берин идёт!», из-за чего Каролан пришел в большое раздражение. Но, вследствие увещеваний по поводу соблюдения обычая гостеприимства и всех пагубных последствий его нарушения, Каролан, в конце концов, согласился принять Берина. У Лайонса был слуга по имени МакДермот, который очень хорошо играл на арфе и был парень с юмором. Он и Лайонс вошли в зал, Лайонс взял арфу, а МакДермот встал за ним, чтобы отвечать на вопросы, которые может задать Каролан мнимому Берину, потому что Каролан знал Лайонса и его голос. Лайонс начал играть мелодию «Миссис Арчдолл» так плохо, как только умел, подражая манере Берина, а МакДермот имитировал его голос. Каролан начал метаться взад и вперед по залу, крича: «Где ты взял эту мелодию?!» «О», - ответил МакДермот, «я её знаю уже лет 40 или больше». «Ты чертов лгун и негодяй!» - воскликнул Каролан, «если даже сам дьявол мог тебя ей научить, то только прошедшей ночью».
Рядом с домом Арчдолла стояли колодки для наказания, и, Каролан сказал хозяину, что если Берина немедленно в них не запрут, то он больше к этому дому и близко не подойдет, на что МакДермот изобразил бурное сопротивление. Его потащили к колодкам, на которые он уселся, с трудом уместив ноги. Но Каролан еще не был удовлетворен, не побив плагиатора, и нанес ему сильный удар своим посохом – от которого МакДермот уклонился, поскольку был зрячим. В конце концов, Каролан заподозрил, что его обманывают, и очень расстроился, так что мистер Арчдолл и Лайонс были вынуждены ему открыться, после чего он вполне успокоился, пожал руку своему другу Лайонсу и поблагодарил его за неизменно хорошее чувство юмора.
Прадедушка нынешней маркизы Антрим и Лайонс были почти неразлучны. Его Светлость был остряк, поэт и (до известного предела) восхищался системой равенства. Однажды он и Лайонс, будучи в Лондоне, услышали об ирландском арфисте по имени Хеффернан, который держал там таверну. Его Светлость и Лайонс направились туда. Заранее они составили такой план: «Я буду звать тебя брат Бёрк, сказал Его Светлость, «а когда Хеффернан появится, называй меня брат Рэндолл или «мой лорд», - как хочешь». После короткого угощения позвали Хеффернана, который был хорошо осведомлен о титуле своего гостя по разговорам и манерам слуг Его Светлости. Хеффернан вошел в комнату, сел, ему принесли арфу, на которой он замечательно сыграл несколько мелодий. Однако Его Светлость, желая озадачить хозяина, позвал «брата Бёрка», чтоб тот тоже сыграл что-нибудь. Мнимый брат долго отказывался, но, в конце концов, взял арфу и стал играть свои самые лучшие мелодии. Хеффернан, послушав их, громко воскликнул: «Милорд, вы можете называть его брат Бёрк или как вам угодно, но черт меня дери, играет он пальцами Лайонса!». Что самое интересное, Хеффернан Лайонса прежде никогда не видел. Его Светлость открылся Хеффернану и, пожелав обоим арфистам хорошо провести время, и достичь в исполнении небывалых высот, удалился.
Герцог Аргайл, живший во время правления королевы Анны , прослышал о славе Хеффернана как исполнителя и приехал в сопровождении большой компании в его таверну послушать, как тот играет. Герцог заказал какую-нибудь хорошую шотландскую мелодию, но Хеффернан, будучи в душе настроен очень по-ирландски независимо, сыграл ему красивую композицию «The Golden Star», мягкий, грустный ирландский эйр. Его светлость сказал, что для шотландской эта мелодия слишком меланхоличная. «О, милорд», ответил Хеффернан, вам следует знать, что ее сочинили, когда образовался Союз», - намекая на то, что Герцог – сподвижник Лорда Каслри в отношении Союза с Шотландией, а так же на то, что «The Golden Star» - это самая подходящая мелодия для любителей золота, которые готовы продать свою страну ради временной радости обладания этим полезным, но разрушающим души блестящим металлом! Герцог вскочил и в гневе покинул (вместе с компанией) таверну прямого и резкого ирландца. Я бы хотел сыграть ту же мелодию Каслри, изменнику-выскочке, чей дед был всего-навсего клерком у ямайского плантатора.
В своих странствиях я познакомился с Домиником Мунганом, наверное, еще когда мне было 12. Он родился в графстве Тайрон. Он был слепым, но играл на арфе действительно хорошо. Он научил меня нескольким мелодиям, но я их сейчас не помню.
Очень многое из древней ирландской музыки утрачено вследствие приверженности арфистов современным мелодиям и тому, что сейчас в моде: национальные мелодии известны, я могу сказать, только нескольким джентльменам в некоторых провинциях, где я странствовал. Особо не углубляясь, я могу сказать, что если бы не беспримерная и, можно сказать, вдохновенная и энергичная деятельность одного джентльмена из Белфаста, чье имя мне представляется случай назвать раньше, чем завершу это произведение (Эдвард Бантинг), что, я снова повторяюсь, - если бы не его усилия, то сочинения Дибдина и некоторых других композиторов подобного рода вскоре бы совершенно уничтожили бы нашу замечательную ирландскую музыку. И снова я без преувеличения говорю, что, вероятно, великие усилия этого джентльмена по спасению и восстановлению нашей умирающей ирландской музыки уже вписали его в историю гораздо лучше, чем это делаю я, слепой, с моими весьма скудными способностями. И, я надеюсь на помощь Господа, что прежде чем умру, я услышу, что какая-нибудь сильная личность объяснит публично как-нибудь, насколько и в какой мере настоящие ирландцы обязаны этому человеку. И, в уважение к заслугам вышеупомянутого джентльмена, прежде, чем я закончу, я приведу доводы тому, что я сказал.
Когда Каролан умер, он оставил трех дочерей и одного сына. В какой-то части графства Лут жил знаменитый дьякон или доктор Дилэйни, восхищавшийся Кароланом – настолько, что подал Каролану-младшему руку помощи (определенным образом), с намерением открыть подписку в целях компенсации всех расходов на восстановление и распространение музыки его отца.
Каролан младший был не более чем средний исполнитель на арфе, полностью лишенный сочинительского дара. Однако Доктор не останавливался до тех пор, пока подписка не собрала 1600 или около того фунтов, за счет которых Каролан младший сделал попытку представлять своего отца. Однако эти его усилия оказались скандальными, о чем я часто слышал, а Мастер Каролан, в конце концов, устал от нервного напряжения, и, надув честного Дилэйни несколько раз, познакомился с чужой женой в Баллимахоне в графстве Лонгфорд и увез ее в Лондон где, как я слышал, умер в безвестности, растратив или еще как-то израсходовав остаток от собранных 1600 фунтов вместе со своей дульсинеей.
Должен сказать, что когда я слышал немногие из композиций младшего Каролана, я посчитал некоторые из них посредственными. Но, когда я услышал те же композиции в исполнении джентльмена, которого уже упоминал, я обнаружил, что нахожусь в восхищении – настолько, что я решил умереть не раньше, чем буду иметь удовольствие видеть его и говорить с ним; и, милостью Божией мое решение исполнилось к моему крайнему удовольствию.
Был арфист до моего времени по имени Джером Дугенан, уроженец графства Лейтрим, зрячий, отличный знаток греческого и латыни, и великолепный исполнитель на арфе. Про него я слышал многочисленные истории. Та, что меня более всего веселила, произошла, когда я жил у полковника Джонса в Друмшамбо, который был представителем Парламента от графства Лейтрим. Однажды он отправился на заседание Парламента, где познакомился с английским дворянином, который привез с собой очень хорошего валлийского арфиста. Арфист сыграл несколько мелодий перед полковником, после чего английский дворянин спросил, слышал ли тот где-либо еще такое хорошее исполнение. «Да, слышал!» - ответил полковник, «от человека, который никогда не носит ничего льняного или шерстяного». «Я готов поспорить на сотню гиней», отвечал дворянин, «что вряд ли у вас есть кто-то, кто превзойдет моего арфиста». «Будь по-вашему!», ответил полковник, приняв вызов.
Полковник написал в Друмшамбо Дугенану, чтобы тот выезжал как можно быстрее к нему в Дублин и обязательно привез костюм из cáiteach, то есть сделанный из обработанного тростника с плащом из того же материала. Дугенан вскоре прибыл в Дублин и явился в апартаменты полковника. Тот, тем временем, оповестил о споре всех членов Парламента, которые решили, что спор должен разрешиться в Палате Общин. Арфисты выступали перед всеми членами Парламента и голоса преимущественно были отданы в пользу Дугенана, даже сам английский дворянин голосовал за него, воскликнув: «Черт тебя дери, почему ты не надел ничего лучше?» «О», сказал Дугенан, «я потерял все свое в тяжбе, и моя старая няня назло не дает мне надеть что-нибудь другое». «Черт возьми, ты должен это сделать!», и, положив в свою шляпу гинею, он обошел всех членов Парламента, которые каждый бросили в нее по гинее, после чего шляпа оказалась почти полна; её содержимое он высыпал в карманы Дугенана. Тот был в тот момент в полном одеянии из cáiteach. Он был высокий, красивый человек и хорошо в нем смотрелся, на нем все время была шляпа в форме сахарной головы, украшенная искусно сделанными кисточками из тростника. Как бы то ни было, Дугенан истратил большую часть денег еще до уезда из Дублина.
Я был знаком с Экландом Кином, слепым арфистом, уроженцем Дроэды, которого учил Лайонс. Он был великолепный исполнитель. Он изъездил большую часть континента, по его словам. Он играл перед Претендентом в Риме, откуда поехал во Францию, потом в Испанию, где его необычайно хорошо и тепло принимали. Он мог бы быть там счастлив, если бы не его пристрастие к спиртному, из-за которого он потерял все свое имущество. Сначала ирландцы в Мадриде одели его как испанского дона, дали слугу, и пригласили к Его Наиболее Католическому Величеству играть - король намеревался назначить ему пенсию из уважения к ирландцам; но, по причине пристрастия Кина к алкоголю обещание короля растворилось в небытии. Затем Кин поехал в Бильбао; свою арфу он всегда носил сам. Он был силен, высок, хорошо сложен, и в экспедиции из Мадрида в Бильбао пришел первым, там он пробыл некоторое время, отбыв затем в Ирландию, где я его часто встречал. Генерал Кэмпбелл в Арме мне рассказал, что Кин умер в Шотландии.
Я также знал Майкла Кина, слепого арфиста. Он родился в Коннахте (графство Мэйо) и был отличный исполнитель. Он покинул свою страну и уплыл в Америку с губернатором Доббзом (из замка Доббз в графстве Антрим), который был назначен губернатором Южной Каролины еще до независимости Америки. Затем Кин из Америки вернулся. Сэр Молби Крофтон рассказывает историю про него, что, когда он и еще некоторые офицеры стояли гарнизоном в Форте Освего, на одной вечеринке Кин поссорился с ними, хорошо их побил и увез от них некую мисс Вильямс. Впоследствии он оставил губернатора и вернулся на родину, которую мечтал снова увидеть. Глава 4
Рори Далл О`Кахань – его визит в Шотландию и мелодия для Леди Эглинтон – его ответ Королю Джеймсу 4 – его мелодии – его настроечный ключ, подаренный Эхлину Кину – Доминик Мунган и как его сын сменил религию – О`Гара и другие арфисты – случай с Эндрю Виктори - Джеймс Дунган из Копенгагена задумывает Бал в Гранарде – первый гранардский бал – пребывание в Гранарде и других местах – второй Бал в Гранарде - случай с Питером Конеллом, Джеком Хартом и Капитаном Бойерсом
Рори Далл О`Кахань (Слепой Роджер О`Кин) родился в графстве Дерри, джентльмен с большой собственностью и наследник целого баронского владения в этом же графстве. Прежде чем унаследовать поместье, он был титулован О`Нилами как Oireachtaidhe Ó Catháin (Вождь О`Кахань) Его владения включали Колрейн, Гарву, Ньютаун-Лаймавадди, Килри и другое. Он проявил сильную склонность к арфе и, к тому времени, как унаследовал свое имущество, был уже прекрасным исполнителем и жил роскошно для своих дней (правление Джеймса Первого). Однажды он захотел посетить Шотландию, где было много великолепных арфистов. С собой он взял свою свиту. Среди прочих визитов, подобно другим ирландским вождям, один он нанес Леди Эглинтон. Она, не зная о высоком происхождении гостя, в повелительной манере потребовала от арфиста мелодию, что Рори Далл проигнорировал, потому что пришел не более чем приятно провести время, и в раздражении покинул ее дом. Однако, когда леди рассказали о его происхождении, она охотно согласилась восстановить отношения и принесла свои извинения, в результате чего Рори Далл сочинил для нее мелодию, красивую композицию 'Da mihi manum' (Дай мне твою руку), благодаря которой слава его распространилась по всей Шотландии и дошла до ушей проповедника Порохового Заговора Джеймса Первого Английского (в то время Шестого Шотландского). О`Кин так его восхитил, что сварливый монарх подошел к нему и положил руку на его плечо в знак похвалы, на что один из придворных льстецов не преминул обратить внимание О`Кина. «Что?!», воскликнул О`Кин, задетый. «Куда более великий человек, чем любой Джеймс, клал руку на мое плечо». «Кто же это?», спросил король. «О`Нил, мой патрон», сказал он, вставая.
Я был знаком с Домиником Мунганом, который родился слепым в графстве Тайрон и был крещен в римское католичество (думаю, что мой последующий рассказ объяснит, почему я упоминаю его вероисповедание). Я встречал его очень часто и слышал, как он играет, он делал это отлично. Он был великий экономист по части сбережения денег, но и тратил их элегантно. У него было трое сыновей, Марк, Джон и Теренс, которому он хотел дать первоклассное образование. Марк собирался стать священником и закончил свое образование во Франции, в Колледже Лувана, где получил более чем 40 премий за переводы с греческого и латыни. Окончив учебу, он вернулся домой, где вследствие сильной увлеченности науками здоровье его пошатнулось, и он умер в отцовском доме в Страбане.
Джон, второй сын, получил образование врача, практиковал в Монахане, его окрестностях и соседних графствах, и имел хорошую репутацию; около 5ти лет назад, возвращаясь со скачек из Мидлтауна в Монахан, он перевернулся в своей двуколке и разбился насмерть. Теренс, третий и самый младший, сейчас Епископ Лимерика. Ему плохо давались знания, но он умел себя подать.
Он хорошо пел, получил хорошее наследство и стал одним из Протестантских Епископов Графа Портланда (католика), другим был священник О`Бейрн, капеллан Графа Фитцвильяма. В то время, когда Теренс был Дьяконом Арды, в графстве Лонгфорд, одна дама в большой компании спросила его, любит ли он музыку для арфы, но заносчивый дьякон вскочил и воскликнул: «Нет, мадам, из всей музыки я ее более всего не переношу», и ушел проч.
Я упомянул Римско-Католическую религию потому, что доктор и епископ отказались от своей веры: сначала доктор, а потом и епископ, после смерти своего отца, который в свое время странствовал с арфой по северо-западу. Однажды, когда он играл для одного судьи, его светлость спросил Доминика, почему он не хочет говорить о своем сыне (докторе) после того, как тот стал протестантом. Милорд, ответил Доминик, «я не жалел для него ничего, когда он еще не мог обеспечивать себя, и уверяю вашу светлость, я никакой не фанатик; но я думаю, что он сначала должен был посоветоваться со мной, а потом менять религию. Он это сделал не из религиозных убеждений, а потому что влюбился в девушку, которая была протестанткой; она сказала ему, что ей не нужен папист, после чего он отрекся и попросил ее руки, она же на такую его жертвенность презрительно сообщила, что ей будет очень печально выйти замуж за вероотступника».
Дж.О`Гара. Я знал его хорошо. Он был слепым и родился в графстве Слайго. Он был очень хорошим исполнителем. Его называли Бароном Кулавина, о чем мне рассказал Чарльз О`Коннор, ирландский антиквар, но он лишился поместья в результате конфискации. Ему предложили вернуть его часть, но он не согласился - тогда у него отобрали все. Он был человеком хороших качеств. Я встречал его в Бантри.
Нед Магвайр был уроженцем графства Мэйо. Он был слеп. Мне говорили, что он играл очень хорошо. Я никогда не слышал о нем ничего особенного. Он утонул в Шэнноне в Лимерике.
Мэттью Ормсби родился в графстве Слайго. Я никогда не встречал его, но слышал, что он был хороший исполнитель, но такой неуживчивый, что мало кто мог выносить его.
Я знал Оуэна О`Доннелла. Он был из графства Роскоммон. Он был слеп. Он был очень приятный молодой человек, но средний исполнитель.
Эндрю Виктори родился в графстве Лонгфорд. Он был слеп. Я встречал его в нескольких местах. Он играл хорошо и хорошо одевался. Он рассказал мне, что как-то раз был в графстве Роскоммон в доме у мистера МакДермотта Ро, который сказал ему однажды: 'Th'anam 'un deabhail (черт тебя дери), где ты был, когда происходила битва при Куллодене? (имея в виду его фамилию Виктори - победа). «О, сэр», ответил Эндрю, «меня не было там как раз для герцога Камберлэнда, иначе бы он не удостоился чести получить прозвище Билли Мясник»!
Я знал Нили Смит, которая родилась в графстве Каван. Она была слепой. Я часто слышал, как она играет; играла она достаточно хорошо.
В прошлой части моего повествования я упоминал, что после возвращения из Мунстера и Коннахта я почти осел в графстве Каван. Немного раньше восстания 1798 года я решил открыть школу, и обратился с этим к моему дорогому, уже покойному, другу капитану Сомервиллу из Лох Шилин в графстве Каван, который с готовностью согласился построить здание для нее рядом со своим домом, а так же нанять мне троих учителей, и поселить меня у себя насовсем. Но, вследствие последовавших неприятностей и смерти капитана план, естественно, сошел на нет.
Я был у своего брата Фердинанда в Гленарте, когда впервые услышал о бале в Гранарде. Из Гленарта я выдвинулся в направлении графства Лонгфорд, не встретив на пути ничего примечательного, заходя по пути к некоторым джентльменам и встретив Патрика Карра, который тоже шел в Гранард. Я задержался в Гранарде и его окрестностях на месяц перед первым балом.
Эти ежегодные балы начались таким образом. Некий мистер Джеймс Дунган, уроженец Гранарда, преуспевающий торговец, в то время живший в Копенгагене в Дании, каким-то образом узнал, что шотландские джентльмены устроили ежегодную встречу и соревнование горских волынщиков с наградой лучшим исполнителям. Дунган, в патриотическом порыве, чтобы возродить и сохранить исконный инструмент своей страны, написал друзьям в Гранард и перевел достаточную сумму, чтобы покрыть расходы на три знаменитых бала в Гранарде в (если я правильно помню) 1781, 1782, 1783 гг. [1785] .
«Очень печально», пишет Дунган в письме друзьям, «что люди, находящиеся на влиятельных постах, которые могли бы делать самое лучшее для своей собственной страны в силу своего положения и титула, (мне очень печально это упоминать) наименее настроены делать это – не берусь сказать, в силу привычки ли, или по своей воле. Мне известно, что они совершенно ничего не знают об ирландской музыке и упадке в стране, настолько сильно их желание способствовать распространению современной английской музыки. Я думаю, что моя родина находится на полвека позади Шотландии, где поддерживают и поощряют своих лучших исполнителей на волынке, инструменте, место которого у нас занимает арфа, которая гораздо более соответствует нашему вкусу. Валлийская арфа процветает, шотландская волынка развивается, а арфа несчастной Ирландии приходит в упадок. Если бы я был с вами, этого бы не происходило. До свидания, мои друзья, и, я надеюсь, что вы сами поддержите то, о чем я имел смелость вам написать. P.S. Почему бы не основать фонд для вышеозначенной цели? Я не говорю о подражании шотландцам, но беру в пример древних ирландцев. Адьё. Копенгаген, март 178- ».
Первый бал. Присутствовали арфисты: Чарльз Фаннинг Роз Муни Артур О`Нил Чарли Берин Пэдди Карр и Хью Хиггинс Пэдди Магуайр
Все играли свои лучшие мелодии. Чарльз Фаннинг получил первый приз за 'Cúilfhionn' (10 гиней). Я получил второй за 'The Green Woods of Truagh' и 'Mrs. Crofton' (8 гиней), а Роз Муни – третий за 'Planxty Burke' (5 гиней).
Судейство на этом первом балу было прекрасное, и среди судей возникло небольшое разногласие по поводу того, кому давать первый приз – Фаннингу или мне. Но, поскольку я явился на бал в своей лучшей одежде, они решили спор в пользу Чарли, который о своей одежде не позаботился - было решено, что ему деньги нужны больше, чем мне. Как бы то ни было, помимо 8 гиней я получил много хороших устных комплиментов. Как мне известно, на балу, который проводился в крытом рынке Гранарда, присутствовало, по крайней мере, пятьсот человек. Некий мистер Александер Барроуз был одним из распорядителей. Он неплохо разбирался в музыке и был так разгневан распределением призов, что вышвырнул свою трость в окно. Мистер Патрик Райли, владелец гостиницы, взял на себя приготовление ужина.
После этого первого бала я стал самым любимым арфистом в Гранарде и его окрестностях, где оставался около 4х месяцев, чего все и желали. Я не берусь сказать, каким образом я заслужил такое внимание, разве что благодаря тому, что тогда я гораздо более стремился избегать потребления спиртного, чем другие арфисты и общался с последними как можно меньше. Из графства Лонгфорд я направился домой и остановился у Филипа Райли из Муллы в графстве Каван, у джентльмена, который был изначальной причиной моего путешествия в Белфаст на встречу 1792 года (см. ниже). У него я прожил несколько месяцев, а затем пошел к архидьякону Колфилду в замок Косби, где провел весьма приятные 2 недели, в течение которых ничего особенного не произошло. Уйдя оттуда, я посетил всех вышеупомянутых джентльменов в графствах Каван, Арма, Монахан и Тайрон по очереди, где оставался до следующего бала в Гранарде в июне 1782.
Примерно в марте я направился в Гранард и, по своему обычаю, навестил там дома всех своих знакомых джентльменов. Некоторое время я оставался у Преподобного Мистера Снейда, ректора Лургана в графстве Каван, в котором провел три недели. Он был капитан Добровольцев, любил музыку, был необычайно гостеприимен, но в музыке неискусен. Оттуда я пошел в Лисмор, графство Каван, к Косби Несбитту. Он был совершенный джентльмен во всех отношениях. У него я провел несколько дней, а затем пошел в графство Лонгфорд и зашел к капитану Бойерсу в Маунт Плезант, у которого и оставался до самого бала, готовясь к нему. Капитан был одним из самых забавных чудаков-гениев, каких я только видел. Он немного разбирался в музыке, восхищался арфой, хотя сам хорошо играл на скрипке.
Второй бал. Присутствовали арфисты: Чарльз Фаннинг Хью Хиггинс Артур О`Нил Роз Муни Пэдди Карр Нед МакДермотт Ро Пэдди Магуайр и Кейт Мартин Чарли Берин Как обычно все играли свои лучшие композиции, однако призы в этом году были уменьшены до 8 гиней – первый, 6 – второй и 3 – третий. Снова первый приз получил Чарльз Фаннинг за Cúilfhionn. Я получил второй за 'The Green Woods of Truagh' и 'The Fairy Queen'. Роз Муни получила третий, за мелодию, которую я уже не помню. Хиггинс из-за чего-то обиделся и покинул бал, не сыграв ни мелодии. Некий майор Смит, который совершенно не разбирался в музыке, был назначен одним из судей. Он заявил: «Клянусь Богом, они назначили меня судьей, потому что знали, что я в этом совершенно не разбираюсь»!
Публики на этом балу было гораздо больше чем на первом. Когда все закончилось, я точно так же, как и в прошлый раз направился домой и |
